Facebook iPress Telegram iPress Twitter iPress search menu

Жизнь в клетке. Кто и что помогает переселенцам с Донбасса вырваться из чиновничьего ада

Олексій Гордєєв
Жизнь в клетке. Кто и что помогает переселенцам с Донбасса вырваться из чиновничьего ада
Фото: Олексій Гордеев для iPress.ua
В поселке Коцюбинское под Киевом местный священник создал реабилитационный центр. Принимает в основном многодетные семьи из зоны антитеррористической операции. Назвать центр уютным и комфортным невозможно. Но тут хотя бы мирно и безопасно. Беженцы пытаются обустроить свою жизнь на новом месте и помогают им в этом только местные жители. Помощи от государства нет никакой.

Мы в 3 км от Киева. Отец Мыкола (Ильницкий), священник Украинской православной церкви Киевского патриархата в пгт. Коцюбинское, встречает журналиста не в рясе, а в белой рубашке и чёрных брюках, что привносит элемент торжественности в его повседневный труд.

Ещё с 2003 года отец Мыкола содержит тут особый реабилитационный центр, который в нынешнее время служит приютом 110 переселенцам из Крыма и Донбасса.

"У меня была мечта создать такого рода центр, поскольку любая церковь должна служить. "Вера без дел мертва", – твёрдо говорит он и рассказывает, как в собственность "раскольнической", как говорят в некоторых русскоязычных кругах, церкви попал комплекс ветхих зданий. – В Коцюбинском находились здания ликвидированного в 90-х детского комбината. Проданный сельской раде, он был практически разрушен. И я попросил, чтобы эти помещения передали религиозной общине для осуществления социальной работы".

Уставший священник держит в руках старый телефон Nokia. Едва ли не через минуту ему звонят. Кто с просьбой о помощи, кто – с предложением о ней.

Диалог с ним прерывает 33-летний Евгений Волынец. Киевлянин привёз продукты питания. Он, часть негустого потока благотворителей, признаётся, что мотивы его действий просты.

"Поскольку до сих пор нет уверенности в том, что власть позаботится о своих гражданах, приходится объединяться и делать что-то самим". Как и большинство неожиданных гостей реабцентра, он помогает от своего имени.

Волынец говорит, что узнал благодаря посту движения "Крим_SOS" в Facebook. "Кроме нас этим людям никто не поможет", – уверен отец Мыкола, служащий в Коцюбинском с 2000 года.

Эпопея с переселенцами началась 18 марта. Тогда голова сельсовета позвонил священнослужителю и попросил приютить 9 семей военнослужащих, вынужденных оставить оккупированный Крым. А уже 14 апреля к нему прибыла первая семья с 11 детьми из раздираемого сепаратистами Донбасса.


Фото: Алексей Гордеев для iPress.ua

Реабилитационный центр – это громко сказано. Находящееся возле целебного леса заведение представляет собой комплекс внешне убогих зданий.

Внутри часть из них превращена в подобие офисных помещений. Одна комната – одна кровать – одна семья. "Приоритет нашего центра до сих пор – многодетные семьи", – говорит отец Мыкола, и мы понимаем, что это ещё больше осложняет быт людей. Ограды возле центра нет. Свобода передвижения в её максимальном и нежелательном из-за более чем 50 детей виде.

Павел

"Что меня вынудило переехать? Желание обезопасить свою семью и себя, – говорит 38-летний Павел. –  Я родился в Тольятти, с 2 лет жил в Краматорске. Всё было хорошо, пока не началось то, что началось. Вначале к нам в город заехали какие-то вооружённые люди и принялись захватывать горотдел, крича "За поребрик!".

Рассказывая о прошедших событиях, Павел, который в мирное время заказывал в Китае электронные девайсы и перепродавал их у себя в городе, не выказывает ни волнения, ни страха. Ситуацию пережил, "переболел". Хотя, возможно, если бы не центр отца Николая, Павла уже не было бы в живых.

"Окна моей многоэтажки выходят на краматорский аэродром. Когда начали стрелять, я почувствовал страх. Стрельба проходила всё чаще, – рассказывает он о том, как пришла война. – В один момент к моему дому подъехал разрисованный в символику "ДНР" милицейский "бобик", и спустя 2 часа прогремел мощный взрыв. В районе аэродрома – клубы дыма, через полторы минуты из подъезда выбежал человек в маске и с тубусом. После этого мы узнали, что сбили вертолёт. Из страха мы переехали на окраину Краматорска. И когда приехали посмотреть на нашу девятиэтажку, оказалось, что стена возле нашего окна была прострелена. Мы поняли, что это уже не шутки".


Фото: AFP

Оставив квартиру и свой нехитрый бизнес, Павел покинул Краматорск. С его слов, несложный быт в коцюбинском реабцентре не компенсирует самую главную нужду переселенцев  – достойную работу.

"Появляются люди, которые знают о нашем статусе и предлагают зарплату в размере 2000 – 2500 грн. Намекают, что, мол, выхода-то у нас нет", – перехватывает мысль Павла ещё один житель центра, 39-летний Юрий. Он живет в нем вместе со своей супругой и тремя детьми.

Юрий и Виктория

Постоянная беготня и непрекращающийся детский крик в коцюбинском центре с легкостью скрывают травмы от недавнего опыта. Юрий со своей 37-летней женой Викторией с самого начала был носителем проукраинских взглядов. Этому даже способствовало посещение местной протестантской церкви "Слово Жизни", где 9 из 10 прихожан верили в единую и неделимую Украину.

"Макеевка никогда не была горячей точкой. Просто тут сильно цветёт бандитизм, – рассказывает осунувшийся мужчина. – Бывшим уголовникам дали в руки оружие, и они правят. Милиция, ходящая с георгиевскими ленточками, с сепаратистами заодно. С пяти вечера Донецк пустеет. Люди после работы быстро бегут и ныряют в свои дома".

Супружеская чета оставила в Макеевке дом с машиной и решила до выборов переехать в киевский пригород. О причине такого поступка жители столицы вряд ли когда-то догадаются.

"Любая особая дата вызывала в Донбассе страх. Пасха – страх, 9 мая и "референдум" – тоже, так как ждали провокаций, – говорит Виктория. – Страхи эти не оправдывались".

На отца Мыколу они вышли благодаря творению Марку Цукербергу, уже послужившему Майдану. Увидели пост от движения "Украина без сирот", рассказывавший о возможности переезда. "И так получилось, что в этом, по сути, православном реабилитационном центре чуть ли не все – верующие-протестанты, – не скрывает удивления она. – Второй этаж центра вообще заселён харизматами". Отца Мыколу этот факт не беспокоит.

"С протестантами у меня не было и не будет никаких трений, – говорит он. – Наш центр является межконфессиональным, христианским. Крымским татарам, которые изъявляли желание поселиться у нас, я никогда не отказывал".

Юрий делает ответный комплимент. "Мы были очень тронуты тем, что именно православный священник помог нам, – говорит он. – Видно, что отца Николая есть какая-то "протестантская" жилка – он хорошо знает Писание. "Наша церковь – это церковь служителей", – сказал как-то он. Люди видят его дела и бескорыстность и постепенно приближаются к Богу".


Фото: AFP

Для украинских чиновников у Юрия комплиментов не осталось. "Нам сказали, что мы здесь никто, гости, – резюмирует он. – У нас нет ни социальной защиты, ни финансовой помощи".

Ему вторит 39-летний житель Донецка  Евгений Маловичко. "Когда мы приехали, мы ощутили на себе абсолютное безразличие и враждебное отношение нашего государства. Восемь дней мы жили в гостиницах-хостелах, пытались обратиться в какие-либо структуры, но везде отказ. "Вы абсолютно никто, и с вами дело мы не имеем", – говорили нам".

Евгений

"К нам война пришла с первыми антиукраинскими митингами, прошедшими после победы Майдана, – вспоминает он. –  В феврале-марте проукраинские силы были на подъёме и превалировали над пророссийскими. Ясно, что о ДНР никто ещё не слышал. Со временем мы начали замечать, что людей, задержанных и избитых милицией, начали передавать "Оплоту". И когда наши знакомые, перешедшие на сторону ДНР, начали получать оружие, после так называемого референдума 11 мая я с семьёй решил, пока не поздно, переехать в Киев. В Донецке у нас осталось всё. С собой – три вещевых рюкзака и ноутбук".

Маловичко перебрался из Донецка под Киев 20 мая. Ему и его семье сразу выделили отдельную комнату. Оставшись тут, они стали свидетелями, как поток беженцев всё увеличивался. "До нас в Коцюбинском уже жили 9 семей с Крыма", – говорит он.

Рассказ дончанина прост. Большинство переселенцев приезжают в Коцюбинское в тяжелом психологическом состоянии, но со временем, через 2-3 недели, успокаиваются. Благодаря человеческому участию им хватает продовольствия и бытовой химии.

"Изысков нет. Привезут клубнику детям – спасибо! К нам приходят пенсионеры и приносят 5 рулонов туалетной бумаги и четыре куска мыла, – говорит Маловичко. – Честно говоря, мы не ожидали человеческого участия. Но больше всего негатива мы получили от власти".

О равнодушии местной власти из переселенцев говорит едва ли не каждый второй.

"Таких оскорблений и унижений, которые мы услышали от ирпенских депутатов, мы не слышали нигде, – исповедуется мужчина. – Они нас считают людьми второго сорта. Они думают, что, оказав помощь Майдану, теперь могут воровать в два раза больше. А мы для них стали раздражающим фактором".


Фото: AFP

У Маловичко назад дороги нет. С одной стороны, Киев встречает переселенцев негостеприимно. С другой, Донбасс теряет свой человеческий облик. "Думал, что после выборов (президента – А.Г.) ситуация "устаканится", но звоню родственникам и убеждаюсь, что там ничего хорошего, – рассказывает он о реалиях своей малой родины. – Проукраинские жители уезжают, дээнэровские настроения растут. У родственников – страх, и больше ничего. Рассказывают, чего они боятся в очередной раз; что захватили, что разграбили, что сожгли. Миллионный Донецк с пяти часов пустой. Все сидят по домам. В посёлках вокруг Славянска многие дома уже непригодны для проживания. Что нам делать? Мы не видим конца".

Зато 39-летний дончанин нашёл свой путь к Богу. "В прошедший понедельник я покрестился у отца Николая. Меня тронуло, что именно священник начал заниматься переселенцами". Его слова подхватывает краматорчанин Павел: "Такие священники, как отец Николай, делают для религии гораздо больше, нежели святые места и церкви".

И всё же, несмотря на гостеприимность пгт. Коцюбинское, каждый из них стремится домой. "Я хочу вернуться в Краматорск, ведь это моя родина, которую я люблю и где у меня куча друзей, – говорит Павел. – Хочу вернуться в Украину".

Угорщина: корупційний скандал та домашнє насильство. Що загрожує Орбану? – Politico
Угорщина: корупційний скандал та домашнє насильство. Що загрожує Орбану? – Politico
Параноя путіна. Тероризм, марення і самознищення – Тімоті Снайдер
Параноя путіна. Тероризм, марення і самознищення – Тімоті Снайдер
Макрон хоче керувати зовнішньою політикою Європи. Не всі союзники з цим згодні – Bloomberg
Макрон хоче керувати зовнішньою політикою Європи. Не всі союзники з цим згодні – Bloomberg
Смертельну недбалість путіна неможливо приховати. московська атака зробила його слабшим, ніж будь-коли – Саймон Тісдалл
Смертельну недбалість путіна неможливо приховати. московська атака зробила його слабшим, ніж будь-коли – Саймон Тісдалл
Чи настав час для безпольотної зони в Україні? путін ескалує повітряну війну – бригадний генерал Кевін Райан
Чи настав час для безпольотної зони в Україні? путін ескалує повітряну війну – бригадний генерал Кевін Райан
"Циркони" з суші, відновлені 1,5 та 3 тонні бомби і натиск на Донбасі. Про останню тактику росіян – Том Купер
Франції потрібні країни-однодумці. Макрон-яструб відкриває двері Європи для Великої Британії – Едвард Лукас
Франції потрібні країни-однодумці. Макрон-яструб відкриває двері Європи для Великої Британії – Едвард Лукас
Кілька думок про російський розвідувально-ударний ланцюг. Більшість обстрілів відбувається на основі агентурних даних – Том Купер
Кілька думок про російський розвідувально-ударний ланцюг. Більшість обстрілів відбувається на основі агентурних даних – Том Купер