Медведчук сподівається стати "гауляйтером" України, - Володимир Рубан

– Владимир, сколько все-таки сейчас укра­инцев остается в плену? Сведения на этот счет раз­ные. СБУ, к примеру, на­зывает цифру 400 чело­век.

– Присоединяемся пока… СБУ, конечно, привирает.

– В каких условиях со­держатся военноплен­ные? Хочется узнать об этом от людей, которые "в теме"

– Абсолютно по-разному. Некоторые – прикованы к батареям в душе, другие расконвоированы, спят на белой постели, могут выхо­дить за сигаретами. Зависит от многих факторов: как че­ловек попал в плен, как себя вел. Кто-то соврал о своем прошлом, кто-то нашел об­щих знакомых – мы же пра­ктически воюем с родствен­никами…

– Антон Деникин тонко чувствовал этот момент и отменил награды во время гражданской вой­ны 1917-22 г.г. У нас же обильно раздают ордена и медали за эту войну. Как вы к этому относи­тесь?

– Крайне отрицательно. Деникин прав: офицеры ведь присягали не истре­блять свой народ, а защи­щать родину, государство, царя. Истребление соотече­ственников точно нельзя считать достижением. Гра­жданская война — это вели­кая народная трагедия.

– У нас в плену есть рус­ские офицеры или солда­ты?

– Это закрытая информа­ция.

– Удалось ли добиться, чтобы к военнопленным с обеих сторон приме­нялись положения Же­невской конвенции об обращении с военноплен­ными?

– Во всяком случае, при обмене мы обсуждаем имен­но судьбу военнопленных. Мы долго убеждали донец­кую сторону, что выгоднее показывать себя цивилизо­ванными людьми, демон­стрировать политическую зрелость, а не фигурировать в СМИ в качестве кровавых отморозков. И нас услы­шали – наши пленные со­держатся неплохо. Конеч­но, есть вопиющие случаи – как, например, расстрел Игоря Броневицкого…

– В интернете появился ролик, в котором гражда­нин России с позывным Моторолла признается в убийстве 15 наших плен­ных. Это будет иметь для него последствия?

– Есть показания освобо­жденных пленных о том, что именно Моторолла за­стрелил Броневицкого. Он ценен для ДНР как успеш­ный командир. Но такое признание, если он его сде­лал, подразумевает либо его добровольный уход из жизни, либо ликвидацию со стороны «кураторов».

– Не всегда ведь на вой­не забывают о человеч­ности. Финский генерал Карл Маннергейм добил­ся, чтобы 40 000 советских военнопленных кормили лучше, чем голодающих финнов. И в итоге избежал суда в Нюрнберге. Что ме­шает поступать сторонам гуманно – хотя бы по отно­шению в к пленным – во время нынешней войны?

– С двух сторон много лю­дей, для которых офицерская честь – пустой звук. И вообще не офицеров. Для того, что­бы понять пленного, нужно побывать в плену. Или на войне. И осознать, что сол­дат страшно любит свободу, но пленные любят ее в разы больше. Я думаю, пленный должен содержаться в луч­ших условиях, чем солдат, ведь плен – настоящая психо­логическая катастрофа.

– А что по этому поводу думают власти?

– Для Порошенко, Медвед­чука, Кучмы, Путина судьба пленных – не самое важное. Они решают другие вопросы. Виктор Медведчук надеется стать эдаким гауляйтером Украины и будет использо­вать для этого все доступные способы. Кучма — мудрый дядька, но он в клещах уго­ловного дела, возбужденного против него, поэтому будет действовать не слишком широко шагая, переживая за состояние свое, своего зятя, дочери… Людей, зависимых от разных факторов, ставят на судьбоносные переговоры для Украины неслучайно. Переговоры и переговорщи­ков удобно использовать для политического давления.

– Путин успешно исполь­зует эти рычаги?

– Да, судя по последне­му заявлению из Донецка об освобождении наших 16 пленных. Заслуга в этом приписывается Медведчуку (как известно, куму Путина – прим. ред.). Чтобы освобо­дить пленных, ему хватило нескольких телефонных звонков "донецким" – Захар­ченко, Кононову, Морозовой. Ну, всем, наверное, не надо было звонить, хватило бы и одного звонка…

– Что сейчас про­исходит с планом обмена «всех-на-всех»? Кто виновен в срыве переговоров?

– Родственников плен­ных солдат я отправляю к Медведчуку: "звоните ему, он теперь управляет ситуа­цией, от него все зависит". И не скрываю, кто виновен в том, что все пленные не находятся дома начиная с 6 марта, как это было предус­мотрено Минскими соглаше­ниями.

– Стороны – донецкая и наша – нередко обвиня­ют друг друга в торговле пленными. Якобы, даже трупами. У нас это стави­ли в вину, например, бой­цам "Айдара" под нача­лом Сергея Мельничука.

– Я допускаю, что это могло иметь место. Встречал серба, который признавался, что его выкупили за 19 тыс. долларов у "Айдара". Омбудсмен ДНР Дарья Морозова рассказыва­ла мне о случае, когда россий­ского пацана выкупили даже у СБУ. Есть случаи торговли и со стороны командиров донецких отрядов, хотя за такую самодеятельность там расстреливают.

– Можете вспомнить слу­чай вашего самого боль­шого эмоционального по­трясения на этой войне?

– Первый шок – когда мне самому чуть не отрезали голову, когда я оказался в плену. Второй – когда куча народу

– Правый сектор, во­енные ВСУ, добровольческие батальоны, Абвер, Стрелков, Безлер, Доктор Лиза, офицер­ский корпус – объединились, чтобы вывезти из Славянс­ка трехмесячного ребенка, которому жить осталось 2-3 месяца. Договорились о пре­кращении войны ради ма­ленького армянина. Это го­ворит о том, что разговоры о невозможности ведения диалога с Донецком – просто разговоры.

– Вас окончательно ото­двинули от обмена плен­ными?

– Наша организация как за­нималась, так и занимается обменом пленных. Но теперь точечно, не в рамках, опреде­ленных Минскими перегово­рами. В некоторых случаях – втайне от донецкого прави­тельства, поскольку коман­диры отрядов иногда удер­живают пленных, не отдавая их в общий лагерь. Им важно обменять своих пленных, до­стать родственников…

– Какова дальнейшая судьба организации «Офи­церский корпус», которую вы возглавляете?

– Сейчас происходит тран­сформация организации. Еще до войны и до Майдана мы планировали создать по­литическую партию «Офи­церский корпус». Недавно реализовали эту задумку. Центр освобождения плен­ных трансформируется в Центр освобождения залож­ников. В нем начнется под­готовка переговорщиков и специалистов по силовому освобождению заложников. У нас уже есть предложения поработать не только в Укра­ине, но и в других странах.

РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ

Как действовать людям, у которых в плену оказались родственники?

Необходимо подтверждение, что человек находится в плену и жив – видеокадры на YouTube, входящий звонок на телефон, информация от сослуживцев, которые вышли из плена.

Обратитесь в областное УВД и облуправление СБУ, напишите заявленияе от руки. Укажите, что такой-то человек, с такого-то подразделения, находится в плену. Подтверждение этому, к примеру, телефонный звонок в такое-то время, с такого-то номера с требованиями или без.

Такую же информацию можете прислать в виде сообщения на мой адрес в сети Facebook.

Данные будут переданы в Центр освобождения пленных.

Никакой самодеятельности! Как правило, родственников солдат, отправляющихся за ними на Донбасс, берут в плен.

ИЗ ДОСЬЕ

Владимир Рубан – руководитель политической партии «Офицерский корпус». Переговорщик №1 и руководитель Центра освобождения пленных ОО «Офицерский корпус».
Служил на летно-командных должностях в различных частях. Более 120 раз переходил линию фронта в зоне проведения АТО.
В марте 2015 года стал лауреатом премии "Человек года".

Источник: metroplus.com.ua