Сепаратисты имеют лучшее медицинское обеспечение, - волонтер из зоны АТО
…Мы сидели с волонтером Иваном Звягиным и рассматривали фото из его обширной волонтерской коллекции.
Каждое фото Иван комментировал с таким стоическим хладнокровием, как будто речь шла не о тяжелой и опасной работе в зоне военных действий, а о загородной поездке на природу.
- Это «скорая помощь», рядом взорвался минометный снаряд…вот машина, которая роет окопы…а это Дом культуры, сбоку мешки сепаратистов. Видите надписи? «Смерть бандеровцам», «Смерть фашистам»…
Официально Звягин именуется координатором медицинской службы Штаба национального сопротивления. В переводе на человеческий язык он собирает и развозит груз медикаментов, и не только в расположение наших частей в зоне АТО, а и в больницы, многодетным семьям, недавно потерявшим кормильцев. Говоря о тех, кому помогает, оживляется; об опасности своей работы отзывается сдержанно, сухо:
- 3-4 раза попадал под минометные обстрелы. Два или три раза хотели расстрелять наши…Один раз на большой скорости уперлись в блокпост сепаратистов…
Вообще-то на таких, как он, и держится волонтерское движение. Немногословный, спокойный, упертый - никакого истерического бахвальства, ни тени пиара. От таких людей веет надежностью, а именно надежность в волонтерском деле ценится больше всего. Как ценилась и на Евромайдане, где Звягин простоял «от звонка до звонка». С этого мы и начали свой разговор.
- "Штаб национального сопротивления", - рассказывает Иван, - был создан после того, как на Майдане избили студентов. В него входили практикующий нейрохирург, кандидат медицинских наук и ученый с мировым именем Андрей Гук, кандидат наук Всеволод Стеблюк, кандидат наук Наталья Шолойко. Получается, я здесь - единственный человек, у которого нет ученой степени (улыбается. - ред.).
- Зато у вас высшее юридическое образование. Как вы сюда попали?
- В дни Майдана я занимался организацией донорства. Я сам донор, у меня более 30 сдач, сдаю во Вторую клиническую больницу, в Детское ожоговое отделение.
- Почему именно туда?
- Много лет назад туда попала моя дочь…Так вот, когда начался Майдан, я принялся организовывать донорскую инициативу. Мне звонили из больниц и сообщали, сколько доноров и какой группы крови им необходимо.
- Сколько всего сдач крови на счету вашей инициативы?
- Более тысячи. Заказывали, в основном, редкие группы крови - третью отрицательную, четвертую отрицательную. У нас есть благодарность от Городского центра крови.
- Чем занимался штаб?
- Координацией действий всех медиков на Майдане, руководством и координацией всех госпиталей и медпунктов на Майдане. Конечно, были и «дикие» медики (улыбается. - ред.), но большинство получали медикаменты и графики дежурств отсюда.
- И как все это видоизменилось в помощь фронту?
- Когда начались события в Крыму, стало понятно, что возможно вторжение. Поэтому приграничные больницы, госпитали важно было обеспечить медикаментами, чем мы и занимались. Вскоре к нам стали обращаться воинские части, начмеды. Начали изготовлять аптечки для армии.
- Контакты шли напрямую?
- Мы стараемся передавать груз лично в руки. Потому что были неприятные случаи.
- Не доходило до адресата?
- Да, к примеру, передали два грузовика медикаментов нашим военным. Через две недели приезжаю в воинскую часть, три тысячи человек воинского состава, медрота - 120 врачей, санитаров. И на всех этих людей отпущенные медикаменты умещаются в одной почтовой коробке! Не считая, разумеется, бинтов, перевязочных материалов - все это есть. Но антибиотики, противовирусные, противогрибковые препараты на 3 тысячи человек умещались в одной коробке…
- А предполагалось, что переданный вами Минобороны груз будет передан в том числе и этой части?
- Да, предполагалось, что груз будет оперативно распределен в том числе и в эту часть. Но Министерство обороны - это настолько бюрократическая и неповоротливая машина, что…
- Как давно случилась эта история?
- Месяца 3-4 тому назад.
- И вы потребовали объяснений от Минобороны? Поинтересовались, почему так произошло?
- Тогда никто никому ничего не объяснял…
- Что из собираемых и перевозимых на фронт медикаментов пользуется сейчас наибольшим спросом?
- Наиболее затребованы, естественно, кровоостанавливающие препараты - «Celox», «Гемостоп», «Combat». Они реально спасают жизни ребят. Нужны хорошие жгуты. Наш жгут солдат сам себе не может наложить. А зарубежные аналоги сделаны таким образом, что одной рукой раненный может наложить себе жгут самостоятельно.
Востребованы антибиотики, противовирусные препараты. Очень много просят противогрибковой мази, потому что в условиях, когда ребята не могут элементарно помыться, все это очень нужно.
Часты отравления: откуда-то из дому передают продукты, груз едет по жаре, стоит машине задержаться - все портится. Поэтому нужны препараты, чтобы лечить отравления.
- Понятно, что никто вас не приглашает «инспектировать» медчасти по ту сторону фронта, но все же: что вам известно об уровне медицинского снабжения сепаратистов?
- Я на 100% знаю, что их обеспечение лучше. Я был на одном из отбитых у сепаратистов блокпостов и видел там огромные ящики с медикаментами российского производства. Там были и хорошие обезболивающие, и другие лекарства. Запакованы были по полной.
- И такая ситуация - по всей линии фронта с той стороны?
- Да. Как только наша армия берет города, я нахожусь в них по нескольку дней. И в больницах видел огромное количество ящиков с надписями «Жителям Новороссии от…» - и названия российских городов.
- Вам доводилось бывать в расположении боевых подразделений различных родов войск. Насколько ровно осуществляется их обеспечение?
- Вначале был полный бардак. Стоят, к примеру, на посту с одной стороны «Беркут», а с другой - Нацгвардия. Их разделяет дистанция в 10 метров. И одним хлеб завозят каждый день, а другим - раз в десять дней. И по медикаментам: стоят с четырех сторон одного блокпоста разные подразделения - и у всех обеспечение разное.
Сейчас ситуация более-менее наладилась, но опять же на 70-80% - за счет волонтеров. Потому что, к примеру, форма, выдаваемая государством, рвется за неделю. А если на первый-второй день идет бой, и приходится делать резкие движения, то форма рвется совсем быстро. Потому что она низкого качества.
- …А волонтеры, разумеется, в курсе всего этого и везут более качественную форму?
- Естественно. Эти деньги собираются таким трудом, что и тратят их по уму. Смотрели на качество, пробовали каждый шовчик, тестировали - как, например, тестируют бронежилеты.
А Министерство обороны смотрело на другие показатели…
- Какие же?
- Показатели уровня «отката». Все прекрасно знают, как наше Министерство обороны последние 10 лет проводило закупки.
- По-вашему, эта практика сохранилась и по сей день?
- Я думаю, что и сейчас там хватает уродов. Как и на линии фронта, есть толковые офицеры, которые не прячутся, и есть те, кто приезжает раз в неделю издалека и на красивом джипе. Посмотрели - уехали…
- С какими подразделениями контакт удается лучше всего?
- Сначала мы заезжали в штаб АТО, что-то там узнавали, оставляли часть груза. Потом поняли, что это лишнее звено, и стали напрямую иметь дело с начмедами воинских частей. Большинство из них - толковые ребята, с которыми проблем не возникает.
воонтеры
- Извините, но в какой мере вы уверены в том, что привезенное вами не будет раздерибанено теми же начмедами?
- Первое время, выезжая из Киева, я делал 3-4 ксерокопии того, что везу. Один экземпляр с моей подписью оставался здесь; там, на месте, у меня расписывался начмед. И несколько ксерокопий я просто отдавал ребятам. Плюс я старался делать выгрузку максимально заметной, чтобы все это видели, и чтобы у всех был этот список. Это и начмеду хорошо: скажем, если в моем грузе нет противовирусного, то с него вечером не станут требовать этого препарата, он просто покажет список. С другой стороны, если этот препарат там есть, он не сможет его спрятать, сказать: "Нет, такого не привозили".
При этом я вижу, что те, с кем я сейчас работаю, - порядочные люди. Потому что если раньше те, к кому я приезжал, выбирали у меня все (по причине острой нехватки всего), то сейчас ребята выбирают 20-30% груза и говорили: «Остальное в других местах нужнее». Есть и такие места, где говорят: «Ваня, спасибо, у нас все есть».
- Получается, каждый знает, чего не хватает соседу?
- Да, в принципе, медики стараются друг друга выручать. И если где-то на расстоянии 50 км стоит автоперевязочная и в ней чего-то не хватает, то всегда соседи стараются поддержать. Поэтому, естественно, все знаю, у кого что есть. Многие медикаменты из Киева я беру под заказ: это то, что мне написали. Еще несколько коробок я формирую из того, что у нас есть. И когда подъезжаю, показываю: может, что-то из этого вам надо? И уже они выбирают.
- Сколько ходок в зону АТО вы сделали за это время?
- 15-16.
- И сколько времени длится каждая ходка?
- Сначала поездки были короткие, потому что ехать было ближе. Можно было за день в Изюм заехать и еще успеть что-то сделать.
Сейчас одна поездка занимает 4-5 дней. И если я выезжаю днем, то доезжаю только под вечер. А ночью по зоне АТО передвигаться нельзя.
- Много километража набрали в последней своей поездке?
- 1800 километров. До Дебальцево и по блокпостам - практически как в Крым и обратно.
- А сколько человек обычно с вами едет?
- А я почти всегда езжу один. Во-первых, и места для медикаментов побольше. А во-вторых, так удобнее: захотел поспать в дороге - остановился, поспал, поехал дальше.
волонтеры
Оно и спокойнее: ни за кого не отвечаешь. Если же везешь кого-то, берешь на себя ответственность за этого человека. Причем двойную ответственность: и за то, что его там не прибьют, и за то, что этот человек - не шпион. Я все-таки заезжаю в штаб АТО, в какие-то закрытые места…
- В передряги попадать доводилось?
- Да, где-то 3-4 раза попадал под минометные обстрелы. Два или три раза хотели расстрелять наши. Один раз попали в историю с Таней Рычковой (известный волонтер. - ред.).
- Расскажите.
- Въезжали ночью, и Армен предупредил первый блокпост, что я еду, меня ждут хирурги. А там по дороге 3-4 блокпоста. На первом все поняли, на второй передали, а дальше, видимо, кто-то забыл сказать. И там начали стрелять из пулемета. А встречали меня Таня Рычкова с мужем (добровольцем Вадимом Рычковым, погибшим несколько дней назад в бою. - ред.) и хирургом. Они выбежали, чтобы остановить стрельбу - но по ним тоже начали стрелять.
В другой раз с журналисткой Олей случайно не там повернули - и въехали в блокпост "ДНР". Летели со скоростью 140-160 км/ч и были уверены, что это наш блокпост. А тут смотрим: триколор, флаг "ДНР". Ну, и дали чесу (улыбается.- ред.).
- Вдогонку стреляли?
- Нет, они, видать, сами не поняли. Хотя на машине у меня развевается украинский флаг.
- Так как же «не поняли»?
- Их, наверное, смутило, что вот так вот нагло, на огромной скорости, подъезжает машина. Хотя в другом месте нас с этой же журналисткой из «зеленки» обстреливали из автоматов. Пронесло…но тоже приятного мало. Потому что мы ехали, имея один бронежилет и одну каску на двоих.
- А как попали под минометный обстрел?
- Под Славянском был такой блокпост «Третий А», или «Кандагар», его каждый день обстреливали из минометов. Потом, если хотите, покажу осколки, лежат у меня в машине…
ЖЕЛАЮШИМ ПОМОЧЬ ИВАНУ ЗВЯГИНУ И ЕГО КОЛЛЕГАМ: ТЕЛ - 066-066-54-16.
Карта Приват-банка: 5457 0822 3322 0818.
Евгений КУЗЬМЕНКО
Оригинал: Цензор.НЕТ
