Уроки чистописання: історія граффіті
Одни называют их вандалами, другие - считают последними настоящими некоммерческими художниками. Сами они предпочитают именовать себя "райтерами" - "писателями". Хотя они не пишут истории – они в них регулярно влипают, когда патруль застает их на "боевом посту".
Обыватель, поутру обнаруживший на соседнем заборе очередное граффити, непременно задастся вопросом: зачем? Не находит ответа. Просто в этом мире есть люди, которым не дает покоя унылая серость мегаполиса. Они пытаются на свой вкус раскрасить если не весь мир, то хотя бы маленький его кусочек.
Сан-Франциско. Фото: Franco Folini - San Francisco2
Стены сами по себе – вызов человечности. Они требуют заполнения, пятна, украшения. Ведь глухой забор или стена – идеальный символ равнодушия, отчуждения. Они воспринимались так задолго до того, как Pink Floyd выпустили свой опус, восточный Берлин отмежевался от своей западной половинки, и даже раньше, чем китайцы попытались отгородиться от северных кочевников нелепо гигантским сооружением. Собственно, в тот день, когда какой-то пращур Ле Корбюзье возвел первый в истории дом, собравшиеся посмотреть на творение зеваки нутром почуяли: что-то тут не так… Прошли тысячелетия – и в древности в Месопотамии не жалели сил, украшая изразцами крепостные стены.
Но еще одна давняя страсть человечества – воевать - не ведала преград. Замаявшись не то что украшать, но вообще отстраивать заново стены, обитатели городов предпочли психологическому комфорту практичность толстой крепостной стены без всяческих художественных излишеств.
Но свято место пусто не бывает: голая поверхность немедленно выявила другую человеческую слабость – жажду бессмертия. Не способный задержаться в этом мире хоть сколько-нибудь надолго человек издавна стремился оставить в памяти потомков хотя бы имя. Вести легионы на завоевание мира способны немногие, изобрести велосипед – тем более. Зато начертать свое имя на стене способен каждый, разумеющий грамоту.
Сложно сказать, какое имя носил тот первый "Вася", который "здесь был". Но компанию ему составляли многие. Лорд Байрон развлекался так, прохлаждаясь в казематах Шильонского замка, российские императоры – скучая в Зимнем дворце. Да и более могущественные фигуры норовили что-нибудь начертать на стене – если не Свое Имя, так глубокомысленную сентенцию: вспомним загадочные слова "Мене Текел Фарес", обозначившие приговор вавилонскому властителю Валтасару.
Маастріхт, Нідерланди. Фото: loop_oh
Едва ли те подростки, что вошли в историю как первые авторы граффити, думали, что продолжают божественную традицию. Это сейчас отдельные эрудиты любят припомнить отрывочек из песни Саймона и Гарфанкеля конца 60-х годов: "И слова пророков написаны на стенах подземки". Увы, эта грубая лесть адресовалась вовсе не легендарным родоначальникам граффити вроде Taki-183 или Cornbread. Певцы имели в виду не подростков, чиркающих свое прозвище, где ни попадя. В песне речь идет всего-навсего о наборе благоглупостей (вроде призывов заниматься "любовью, а не войной"), которыми метила стены хипующая молодежь.
Граффити оказалось связано совсем с другой субкультурой, каковая, за неимением в конце 60-х канала MTV, прозябала на задворках неблагополучных кварталов…
Хип-хоп по происхождению своему - гангстерская субкультура. И первыми граффити, по большому счету, надо считать именно что участников молодежных банд из неблагополучных кварталов. Задолго до Taki-183 они метили аэрозольными красками границы своей территории. Но этот факт самозванные историки граффити предпочитают игнорировать. Равно как и то, что и в наши дни примерно десятая часть американских граффити – все те же гангстерские метки.
Впрочем, и сами граффити находятся вне закона - так же, как торговля дурью или рэкет. Разве что сроки за вандализм дают поменьше. И то не всегда – в Англии был прецедент, когда одного "писателя" суд упек за решетку на пять лет.
Брайтон, Великобританія. Фото: Dominic's pics
Определимся в терминах: граффити – это не сюжетные рисунки, а текст, буквы. Большинство уличных мастеров никогда не станут именовать себя художниками. Они обозначат себя как именно что как "писатель" (райтер). Граффити не хочет отрываться от корней: ведь жанр родился из "тэгов" – стилизованных автографов.
Да и сейчас всякий начинающий писатель постигает азы мастерства именно в качестве "тэгера". Как пишет Генри Чэлфант в книге "Subway Art", считающейся Библией райтеров: "Лучшая учеба здесь – это повторение. Ты должен еще раз пройти всю историю искусства граффити. От простого – к сложному".
Существует множество стилей, выбирай на вкус: от простых в исполнении и легко читаемых шрифтов до сложного нагромождения причудливых форм. От шедевров, авторов которых дружески похлопал бы по плечу создатель шрифта Times, до воплощенного ночного кошмара. Высший класс – это придумать свой уникальный, ни на кого не похожий почерк.
Непосвященному наблюдателю набор символов на стене может показаться полнейшей абракадаброй – особенно если это аббревиатура, ставшая названием команды граффитистов, "крю". Но райтеры, влюбленные в буквы подобно гоголевскому Акакию Акакиевичу, полагают сюжетный рисунок занятием куда более простым и примитивным. Они свысока смотрят на коллег, предпочитающих рисование чистописанию. Им не требуется сама картина – довольно одной лишь подписи, автографа, факсимиле.
Максимум на что может согласиться райтер – на создание "пьес" (от английского masterpiece). Но это оказывается вывернутый наизнанку комикс, в котором текст, буквы - важнее персонажа. Быть может, это своего рода защитная реакция, стремление не потерять свою уникальность, отличие от других жанров.
А чем же тогда заняты знаментитый Бэнкси и прочие его коллеги, создающие на городских стенах картины? С точки зрения райтера, их работы это "кэрэкс" (от английского character). Или, если угодно, стрит-арт. Но - не граффити.
Доссенхайм, Німеччина. Фото: woozie2010
Большую часть истории граффити его адептам приходилось с банками аэрозолей наперевес устраивать налеты на депо подземки или тайком по ночам спреить стены. Городские власти в любой стране ведут непримиримую борьбу с уличными художниками.
И тут уж без подмоги никак: пока одни расходуют краску, другие следят, чтобы охрана не появилась. А то и конкуренты, надеющиеся предаться творчеству в том же самом месте.
Тем более что с 1970-х в среде граффитистов разгорелась форменная "война стилей". Способ ведения боевых действий был незамысловатым: собственная картинка или надпись наносилась поверх работы конкурента.
"Сross out" ("вычеркивать") пару десятилетий был модным развлечением.
Разумеется, пострадавшие не желали мириться с эдаким хамством, и в прямом смысле слова сражались за свои труды. А за что бы ни бились группы молодых людей – за право ухаживать за барышнями на определенной территории, за любимую футбольную команду или за свои рисунки – они непременно приобретают черты банды (Родись граффити не в Америке, а в России, его адепты должны были бы оказаться аудиторией "русского шансона". Впрочем, именно потому, что отечественная криминальная субкультура такова, какова она есть, граффити родилось за тридевять земель – и довольно медленно приживалось на нашей почве.)
Сейчас cross out считается недопустимым для настоящих мастеров. Вообще, этика граффити стала много строже, чем в былые лихие годы. Старшие товарищи теперь склонны читать молодым нотации: "Не расписывай дома, представляющие культурную ценность, и вообще, не рисуй на жилых домах – не навязывай людям свое мировоззрение, не пиши на работах других райтеров, на надгробиях: роспись мемориальных стен и машин – это смерть!"
Во многих западных мегаполисах райтерам отводят ныне так называемые "законные" стены и дворы (до властей в какой-то момент дошло, что погасить творческие порывы молодых невозможно, проще хоть в чем-то пойти им навстречу). Но стен для легального граффити на всех желающих не хватает. Как известно, накормить несколько тысяч голодных пятью хлебами удалось пока лишь один раз в истории.
Ньюкасл, граффіті на "дозволених дошках". Фото: apwbATTACK
Еще в 70-е американский социолог Хьюго Мартинез решил, что исследования субкультуры граффити приносят не так много денег, как торговля произведениями. Он основал организацию "United Graffiti Artists", куда вовлек наиболее талантливых - с его точки зрения - молодых людей, разрисовывавших вагоны подземки. Мартинез вывел их из андеграунда: открытая им галерея "Razor" оказалась весьма успешным предприятием. Вскоре по миру покатилась эпидемия создания подобных же галерей, а то и просто салонов, куда могут обратиться и потенциальные заказчики, и художники с образцами своего творчества. Сейчас гражданам, желающим украсить стенку своего гаража или интерьер магазина, стало еще проще найти исполнителя: каждая уважающая себя команда имеет сайт.
Наверняка в большинстве своем клиенты Мартинеза из числа райтеров были довольны. Однако сам факт появления граффити в галереях - стал началом конца...
Желание превратить хобби в профессию вполне естественно. И тот факт, что все большему числу райтеров это удается, означает, что когда-нибудь – и довольно скоро - субкультура превратится в еще одну разновидность легального ремесла.
Впрочем, пока еще далеко не все граффитисты предпочитают продавать вдохновение. Они зарабатывают на жизнь "смежной" работой в рекламе, компьютерном дизайне, что не мешает им время от времени отправиться выводить замысловатые слова аэрозолем на стене.
Белфаст, "стіна миру". Фото: photographphil
Понятно, что биться за чистоту жанра, за его некоммерческую направленность бессмысленно. И скорей всего, время райтеров, презирающих "кэрэкс", неизбежно уйдет. Заказчика мало волнуют поиски святого Грааля самосовершенствования – ему рисунки интересней шрифтовых изысков. Не так уж много сыщется маньяков, готовых раскошелится на украшение стены своего коттеджа гигантским автографом уличного художника.
Картинка - совсем другое дело. Собственно, успех уличных художников, вполне конвертируемый в деньги – явное тому доказательство.
И, кстати, пока в истории зафиксированы только два случая легализации нарисованного без соизволения властей "граффити" (да, бороться за точность в терминологии тоже, похоже, бессмысленно). Оба случая – на совести культового британского художника Бэнкси. Его работа на стене клиники сексуального здоровья для молодых людей получила право на существование благодаря городскому совету Бристоля и горожанам. 97 % опрошенных бристольцев посчитали, что смешной рисунок оказался к месту (на картинке был изображен обнаженный любовник, болтающийся за окном, из которого выглядывает некстати вернувшийся домой муж).
Вторая картинка – горничная, заметающая мусор под ковер – украшает пейзаж лондонского пригорода Кэмдон…
Брістоль. Робота Бенксі подобається далеко не усім: в неї періодично кидають фарбу. Фото: Z Andrei
Оригінал: vokrugsveta.ru/blogs/sartemov
