Французьке вино по-китайськи
"Виноград як старовинна битва, живе, де кучеряві вершники б'ються в кучерявому порядку"
Мандельштам
Gevrey-Chambertin — великое вино. Его любили Наполеон и Александр Дюма. Его любит и китаец Луи Нг Чи Синь, владелец семнадцати казино в Макао, купивший часть виноградника вместе с аббатством 11 века за 8 миллионов евро
В Бургундии вот-вот начнется сбор урожая, уже съехались сезонные рабочие, скоро les primeurs — главные продажи года. У всех своих заботы, это самый ответственный период в году, а с языков все равно не сходят шамбертен и его новый владелец. Иностранец. И страшнее того, китаец. Вся центральная пресса включилась в обсуждение — дело национальной важности. "Вот так наше наследие и разбазаривается", - озвучивает общее мнение виноделов глава ассоциации всех владельцев Gevrey-Chambertin Жан-Мишель Гийон. Писал же Мишель Уэльбек ("Карта и территория", 2010), что Франция скоро станет землей туризма, лавкой старьевщика, мертвым музеем — вот и начинают сбываться прогнозы. Виноделы пытались и сами выкупить землю, собрали 5 миллионов. Против китайских восьми не потянуло. Гийон жалуется: "Вот когда японцы пятнадцать лет тому назад хотели купить виноградник Романе Конти, государство вмешалось".
Фото: domaineilan.files.wordpress.com
В этот раз государства не видно. Хотя государственные имена звучат. Виноградник продала семья Миттеран, не символично ли? Семеро наследников уже год назад объявили, что собираются продать земли, и никто особенно не реагировал, но кто мог подумать, что на их место придет магнат китайского игорного бизнеса?
Хотя ожидать такого поворота дел следовало давно. Стоит посмотреть на цены. Французские вина — не просто самые дорогие в мире среди гран крю, их стоимость зашкаливает. Вот и виноградники стоят соответственно. Что же удивительного, что к ним присматривается мировой капитал? За те самые восемь миллионов было куплено чуть больше двух гектаров земли.
ЧИТАЙТЕ ТАКОЖ: Правила українських виноробів
Можно было взглянуть в сторону Бордо — там китайцы давно покупают виноградники, уже около двадцати ушло в их руки, разного размера и значимости. Покупают не только китайцы: среди владельцев есть японцы, канадцы, англичане. Есть среди французских виноделов и русские – сын председателя совета директоров Трубной Металлургической Компании Дмитрия Пумпянского владеет виноградником Prieuré Saint-Jean-de-Bébian.
Бургундцев уговаривают взглянуть на дело с другой стороны: стакан с вином-то дескать, наполовину полный. Новый хозяин виноградника сделает бургундские вино более популярным среди своих соотечественников. Тем более, что он — настоящий ценитель и называет себя "послом французского виноделия в Китае". В принадлежащем ему отеле "Лиссабон" в Макао — пятнадцать ресторанов, один другого известнее. Среди них — французский, под руководством Жоэля Робюшона, с тремя мишленовскими звездами. Куда уж выше. И винный погреб там, конечно, соответствующий. Когда Луи Нг Чи Синь говорит о французских винах, в его голосе звучат прустовские ноты: "Первой купленной мною бутылкой, за очень скромную цену, был Corton-Charlemagne Domaine Louis Latour 1986. Этот опыт, о котором у меня остались чрезвычайно ясные воспоминания, был божественным".
Фото: epicuvin.com
С соседями Луи Нг Чи Синь намерен поддерживать самые мирные отношения: замок будет восстанавливать французский архитектор, ни на шаг не отступая от норм Общества охраны памятников. Ну, к этому его, предположим, обязывает французский закон. Но виноградник еще и будет открыт для посещений в Европейские дни наследия, которые пройдут в следующие выходные, а это уже проявление доброй воли. И вся винодельческая деятельность поручена двум местным французам, из той самой ассоциации, что хотела купить земли.
Но бургундцы на уговоры не идут, настоения у них самые апокалиптические. Цены на земли вроде должны их радовать — кому же не хочется, чтобы старая земля, на которой дед был обычным крестьянином, вдруг сделала внуков миллионерами. Но у бургундцев другая логика. Рост цен их раздражает и злит — вместе с ними растут и налоги на наследство, а значит, они просто не смогут передать дедовские земли детям. Скорее всего, тоже придется продать каким-нибудь иностранцам. Какой тогда смысл в этих миллионах? И к китайскому рынку они относятся с подозрением; и есть за что. Законодательство там уж очень своеобразное. Можно купить виноград, выращенный где угодно — хоть в Аргентине, но вино все равно будет носить название того места, где его разлили по бутылкам.
А теперь посмотрим, какие именно виноградники покупают китайцы. Не самые великие, но с великими именами. Например, в Бордо — Châteaux Latour-Laguens и Lafite-Chenu. В одном названии слышится "Латур", а в другом — "Лафит". Как вам кажется, разберется средний покупатель в Китае (или куда еще это вино продадут), что это не те, великие из великих? Вот и эти самые два с небольшим гектара шамбертена. Купленный виноградник — достойный, но из скромных, зато имя Gevrey-Chambertin — из самых известных (8 из 33 бургундских гран крю). И как теперь отслеживать, что налито в бутылки? Купленный участок производит не больше 10-12 000 бутылок в год из 550 000, выпускаемых на рынок под апеласьоном Gevrey-Chambertin, а репутацию все будут делить общую. Никакой стратегии коммерциализации пока не объявлено, регион ждет. Никакого бизнес-плана, как утверждает новый владелец, у него тоже нет, пока он просто намерен принимать здесь друзей.
И кого винить в такой ситуации? Китайского предпринимателя? Он перекладывает вину на продавшую семью: "Я бы не купил, если бы мне не продали". Тоже прав. Семью винить в алчности? Или французское государство, обложившее страну непомерными налогами? Или сразу перейти от "кто виноват" к "что делать"? Виноделы выложили еще не последний козырь. На юго-западе Франции, в департаменте Жерс, в этом году виноградник впервые получил статус памятника. В деревне Сараманши нашли кусок земли, засаженный лозой старинным, уже не существующим способом, квадратами. Восьмидесятипятилетний хозяин возделывает его по-старинке, утверждая, что "еще бабушка его бабушки говорила — это очень старая лоза". На стволах там можно обнаружить следы бычьих упряжек. Виноградник посажен при Наполеоне, всего 20 акров, но многие сорта, растущие там, вообще неизвестны. Ими заинтересовались — виноград пережил кризис филлоксеры, выкосивший в конце 19 века 80 процентов французских виноградников. Виноград-памятник не изменишь, не смешаешь с другим вином. Так что, срочно составлять досье в общество Охраны наследия? Прав, что ли, Уэльбек?
Оригінал: snob.ru
