Мы обречены на длительные фантомные боли - самые странные боли за чем-то утерянным. Утраченные шансы болят ощутимо. Наша Революция изобилует перечнем начатого и незаконченного. Лично я не нахожу никакого результата трехмесячной продолжительности, который бы мог хотя бы частично успокоить растревоженный мозг. Ни одного. Поэтому приходится терпеть боль даже не по тому, чего не произошло - а за тем, что беспрецедентно близким был результат. Язык не поворачивается сказать, что Революция была бесполезной - ни в коем случае! Приходит в голову простая бытовая аллюзия: мы долго кипятили воду, но в момент, когда пузырьки с кислородом вот-вот должны были вырваться на поверхность, три дебила выключили газ.
Леся Украинка фатально ошибалась, считая, что "для нас в родном крае даже дым сладкий и любимый". Дым на Грушевского был едкий и горький, и Украина наконец лишилась своей поэтико-идиллической вишиванковости, вишневости и чебрецевости. Революция пробурила всех нас до самого дна, до основания - до некой константы, перед которой каждый капитулирует. Мы добрались настолько глубоко, насколько хватило темноты. Мы уткнулись об фундамент Кривобок, перекошенной, наскоро сварганенные государства Украина без шансов завалить ее. Нам не хватило духа восстать против самих себя. Персонифицированный образ врага, очень гротескный и убедительный, заслонил собой настоящие вызовы.
Нас радовала мысль, что на этот раз все будет по-другому, потому что пролилась кровь. Это всегда звучало как алиби успеха. Но, к сожалению, пролитая кровь уже ничего не значит. Мы не учли маленького, и тем коварного побочного эффекта восстания - мы активизировали Зло как таковое. Я никогда не думал, что в моей стране живет столько героев. Но я никогда не думал, что в моей стране живет столько быдла. Я был бы неизмеримо счастлив, если бы мы имели противостояние власти и протестующих. На самом деле этот двумерный взгляд на Революцию мешает увидеть что-то глубже и сложнее. Наша Революция - это схватка "народ VS народ". Революция столкнула лбами два народа, оба из которых - по-своему украинцы. Тот первый - украинство будущего, которое имеет за спиной мечту, креатив, соцсети, стеб, троллинг, чудеса самоорганизации, романтику, наивность и ощущение полезности. Против нас был тоже народ - приучен к лизожопию, поддакиванию сильному и отсутствию альтернативы. Этот второй народ - тоже народ Украины, черт подери. Этот народ учреждает Аллею славы "Беркута", собирает средства для "защитников от фашистов" и посылает "солдатских матерей" на подмогу титушкам.
Народ на народ - вот ситуационный план нашей Революции. Мы готовы были бросать коктейли Молотова во власть. Но мы застыли в немощной позе перед своим соотечественником, который, зевая, требовал йолку на Праздник или вкусно пиряв ножом майданутых нарушителей спокойствия. Мы до сих пор готовы до смерти воевать с властью - но мы боимся признать нашего настоящего врага. Им является не Янукович, Арбузов, НЕ Захарченко и не Клюев. Им есть, условно, миллион их искренних избирателей. Гарантирую: в Севастопольском округе Захарченко получил бы те же 80%, что и Фарион во Львове. А это значит, что мы боремся против бейсбольной биты, а не руки, которая ее крепко держит. Мы способны выбить из рук сотню бейсбольных бит - но на их месте появится тысяча новых . Трофеями Революции является выбиты биты. Но схватить за руки, которые их держат, мы панически боимся. Ведь даже самые заядлые соборники где-то в глубине души знают, что они рисуют точку во главе Януковича в то время, когда за это их проклинает пол-Украины. Той самой - вышитой, вишневой, тимьяной, единой и соборной.
Эта Революция лоб- в-лоб должна была когда-то произойти. Слишком долго Украина ставила в отсрочку внутренний антагонизм, который неспешно набирался навозом при любой возможности. Когда это произошло, голова начала кружиться от запаха допотопного совка. Из всех дыр повалила нечисть, 22 года жила в Украине - и ненавидела ее, воспринимала враждебно или отстраненно. Тот второй народ начал ныть, злобно требовать: оставьте нас в покое, не ковыряйтесь в наших помоях, не тревожте наше советское болотце, не мутите региональную душу, не мешайте праздновать Новый Год и Порохом Пропах, и вообще - не отрывайте нас от тяжелого труда, ибо только вам, бездельникам и лентяям, забастовка в голове.
Своей Революцией мы зашли на территорию другого народа. Он этого не любит, потому что привык только к своим и всегда выталкивал чужих. Они защищаются по-своему - георгиевской лентой. Отражены на всю голову украинофобы творят "Украинский фронт" для защиты Украины от украинцев. Они - особые ценители абсурда. Тот второй народ - не фейк и не гипербола. Он всегда существовал, просто мы себя обманывали обманчивым спокойствием. Тот второй народ никуда не исчезал, на заработки не выезжал, свое мировоззрение не расширял, язык не учил, историей не интересовался, украинский не поддерживал, общим будущим не занимался. Он всегда был собой, и в этом секрет его органичности. Тот второй народ имеет то же государство, что и первый.
Поэтому самая безрадостная фантомная боль после Революции будет именно эта - немая боль по половине страны. Уже потерянной или еще одержанной - пусть выясняют неисправимые романтики. Я же вижу, что надо быть последним человеконенавистником - чтобы пытаться переиначить тот второй народ. Ничего не получится. Там железобетонная стяжка с арматурой крупного диаметра. Нам жизни не хватит. И смелости. И терпение. И людей. Это, во-первых, безнадежно, во-вторых, излишне затратно, в-третьих, займет полвека, в-четвертых, на фига?
Революция поставила тупиковый вопрос: почему мы не заразны? Почему мы не способны вдохновить тот второй народ ну если не на прямую поддержку, то по крайней мере на тихий саботаж режима? Мой ответ таков : мы представляем опасность. А опасность нейтрализовуют, или еще лучше - ликвидируют. Любой проект радикальных изменений составляет физиологическую опасность для того другого народа, который привык молчаливо повиноваться, приспособиться, заделываться от современного мира и безвольно плыть в коллективе себе подобных. Мы, смешные и агрессивные, умные и глупые, добрые и злые революционеры - опасность в концентрированном виде. Поэтому мы никогда не заразим собой. Разве что тот второй народ напрочь сойдет с ума или предаст своим корням. То есть никогда.
И что теперь? - Спросит каждый, кто крепко подсел на борьбу. Ломка только начинается. Мы не можем побороть персонально Януковича - я уже молчу о миллионный народ маленьких януковичей, земных и вполне сине-желтых. Я далек от мысли, что это - поражение. Это скорее отрезвление и проверка на единомыслие. Проверка вполне удалась. Второй народ существует и другим не скоро станет. И он не с нами. Революция, как ксерокс, розмножила одного сборного врага на миллион маленьких. Навоз вернулся обратно в свое вызревания. Мы еще с ним не раз встретимся.
Какой будет Украина после Революции - зависит от того, какую форму сосуществования найдут эти два народа. Вариантов не так уж и множество. Мы можем разбрестись по своим норкам - и признать право другого народа в дальнейшем выполнять почетную роль украинского стоп-крана. Мы можем расстаться с ощущением своей победы, робко ожидая следующего случая убедиться, что тот второй народ нисколько не поменялся, а только нарастил бицепсы. Мы можем упорно стоять до конца - увы, к своему собственному. Мы можем попробовать сеять разумное и вечное среди другого народа - и навзрыд всхлипывать от счастья, когда удастся выковырять из железобетона хотя бы нескольких новообращенных неофитов. Мы можем все, кроме одного: победить второй народ. Максимум, что нам светит, - ничья. Да и то при условии взаимного ненападения. Революция была нужна хотя бы для того, чтобы осознать свою опасность для того другого народа. Возможно, это несколько уменьшит нашу боль, которая уже подкрадывается к каждому из нас.
