Отставка Николая Азарова сделала формирование нового правительства не таким уж и фантастичным – и вновь возвратила нас к дискуссиям о возможном составе нового кабинета.
В принципе, на сегодняшний день правительство выглядит именно так, как и планировалось до Майдана: в премьерском кресле Сергей Арбузов и, если бы никаких протестов не было, именно ему бы поручили формирование нового кабинета. Но теперь, когда президенту необходимо хотя бы изобразить видимость общественного компромисса, можно представить себе, что глава государства предложит сформировать правительство кому-нибудь другому – политику, которого будут связывать с оппозицией, протестами и появление которого в премьерском кресле будет символизировать компромисс.
Арсений Яценюк от премьерского кресла уже отказался – что, впрочем, не означает возможности возвратиться к его кандидатуре. Могут возникнуть и другие фигуры – Петра Порошенко или Виталия Кличко. Но для меня, честно говоря, не очень интересны персоналии. Для меня важен принцип.
При существующей системе власти премьер-министр в любом случае остается лишь заурядным чиновником, зависимым от президента. Влияние Николая Азарова было связано с его многолетним сотрудничеством с Януковичем, с тем, что президент к нему прислушивался и, наконец, с тем, что бывший премьер, в отличие от многих своих коллег по правительству, великолепно знал управленческую систему и то, как перемещаются финансовые потоки. Премьер-оппозиционер никогда не будет завсегдатаем Межигорья, к тому же его деятельность, как под лупой, будет находиться под пристальным вниманием силовых структур. Примеры такого сотрудничества хорошо известны.
Зимбабвийский президент Роберт Мугабе, проиграв в 2008 году президентские выборы оппозиционному кандидату Моргану Цвангираи, объявил себя безоговорочным победителем и даже посадил соперника. Но потом под влиянием Запада и соседних африканских государств отпустил и даже назначил премьер-министром. Никакой реальной власти на новом посту лидер оппозиции не имел, зато буквально через месяц после назначения попал в автомобильную аварию – выжил чудом, но погибла супруга. Еще через месяц в бассейне утонул внук. Ну с с политической точки зрения оппозиция практически утратила половину электората, разочарованного результатами договоренностей. Так что теперь Цвангираи – обычный депутат. Как говорится, спасибо что живой.
Любому политику, который думает о переменах в стране, совершенно бессмысленно соглашаться на пост премьера без изменения правового поля и появления нового парламентского большинства. Только в этом случае он может рассчитывать на то, с чем, собственно и связан пост премьера – на власть и возможность действовать. В противном случае на премьера-оппозиционера просто падет вся ответственность за неизбежное ухудшение ситуации в стране, а сторонники перемен будут недоумевать, зачем он согласился с назначением, не имея возможности хотя бы что-то изменить.
Да, и еще – если кто забыл – есть Майдан. Майдан, который собрался вовсе не для того, чтобы кто-то из оппозиционных политиков стал премьер-министром. Люди, которые мерзнут на улицах Киева и других городов страны, хотят настоящих перемен. Настоящих, а не кадровых.
Настоящие перемены связаны с совершенно конкретными вещами, о которых не раз уже говорилось десятками людей – это декриминализация общества, освобождение политических заключенных, проведение экономических реформ, европейская интеграция. Можно ли все это сделать, если Виктор Янукович не просто останется президентом, но и сохранит весь нынешний объем властных полномочий? Мне кажется, что это риторический вопрос. И политик, который выйдет перед Майданом и попытается убедить его в реалистичности такого подхода, просто окончится, как политик – и станет обыкновенным чиновником в администрации Виктора Януковича. А у Майдана останутся те лидеры, которые откажутся от участия в подобной комбинации и будут продолжать формирование нового большинства в парламенте и переговорный процесс с президентом.
Я прекрасно понимаю, что размах протестного движения и уровень неприятия людьми происходящего в стране недооценивает власть. Но теперь очень важно, чтобы эта недооценка не появилась у оппозиционных политиков. Чтобы они понимали, что ведут переговоры не от своего имени и даже не от имени своих политических сил, а от имени Майдана, от имени миллионов людей. И эти переговоры просто не могут закончится удачей, если интересы этих людей не будут учтены.
В январе 1979 года один из самых ярких лидеров иранского сопротивления Шахпур Бахтияр принял предложение шаха возглавить правительство страны – Бахтияр боялся дальнейшего развития революционной ситуации, радикализации настроений, краха экономики… Результат был впечатляющим: авторитет одного из самых популярных в обществе политиков растаял буквально за сутки. Больше никто уже в Иране не верил в либерализм и реформы.
А через несколько недель в Тегеран вернулся аятолла Хомейни.
