Расскажите прежде всего чем Вы занимаетесь?
Мы предоставляем психологическое сопровождение бойцам АТО, которые находятся на лечении в военном госпитале во Львове. Ну и, кроме того, хотя сейчас уже немножко успокоилась и деятельность, но мы в прошлом году летом и осенью интенсивно ездили еще в части и работали с военнослужащими, которых отправляют на передовую и когда они возвращались с войны. Несколько раз у нас были такие поездки, но в основном мы работаем здесь с военными и с их семьями.
Бойцы, которые возвращаются из АТО, очевидно, кроме физических травм имеют и психологические. Расскажите, как часто военные имеют определенные психологические проблемы и с какими в основном Вы сталкивались?
Мы статистики еще не делали, то уже будет видимо позже, но точно статистика не больше, а возможно и меньше средней мировой. В ней говорится о том, что симптоматику до недели времени могут иметь 90%, до месяца - 60%, а дольше месяца - где-то 25-30% лиц могут хранить симптоматику и формировать посттравматическое стрессовое расстройство.
Все зависит от того, как быстро ребята к нам попадают после боевых действий, потому что летом были такие истории, что они почти сразу - на день второй-третий попадали, то бойцы находились еще в остром состоянии. Сейчас они часто попадают к нам уже после других больниц и поэтому симптоматика может спонтанно уменьшаться. То есть их организмы сами справляются с определенным стрессом.
Если же они не справляются, то симптоматика сохраняется и мы здесь ее диагностируем и работаем с военными.
О какой симптоматике идет речь?
Есть классический набор посттравматических симптомов, который не зависит от того, какое именно травматическое событие пережил человек. То есть, это военные действия, это ограбление, или стихийное бедствие, или какая-то авиакатастрофа - в зависимости от силы события и от способности человека с ним справляться, он тогда будет, или не будет иметь симптомы и они будут проявляться в разных степенях.
Фото: Сергея Loiko / facebook.com
В первую очередь страдает сон, эмоциональная сфера: перепады настроения, повышенная раздражительность, порой взрывы агрессии, ну и очевидно мысли о событиях, которые пережил человек. Речь идет о таких "размышлениях по кругу", образы, от которых нельзя никаким образом избавиться.
Бывают также ужасные сны, может быть неконтролируемое мышечное напряжение. Может быть выражен один симптом, могут быть несколько, или все выраженные больше или меньше - по-разному бывает. Это зависит от каждой личности в отдельности. Еще один симптом - пугливость, помните просили на Новый год не стрелять салюты, потому что больница в самом центре и, соответственно, ребятам было бы не очень приятно слышать взрывы.
Я думаю, каждый сам по себе знает: если человек долгое время в каком-то стрессе находится, то даже если дверью кто-то стучит - то вздрагиваешь, потому что не очень приятно от такого звука.
После того, как бойцы АТО вернулись к своим семьям, когда родные могут понимать, что им стоит обратиться к психологу за помощью? Когда есть хоть один из признаков, которые вы перечислили?
Как правило, это не один признак - их несколько. Когда они очень выражены, когда проходит определенное время, а симптомы не спадают, а наоборот или остаются на том же уровне или нарастают.
Особое внимание надо обращать тогда, когда человек замыкается в себе, не хочет ни с кем общаться.
Может быть такое, что хочет побыть на время в одиночестве, а потом все равно общается. Это вполне нормально, потому что есть просто люди, которые таким образом восстанавливают свою психику, но если Вы видите, что человек совсем замкнулся и категорически не хочет говорить и ведет себя не так, как всегда, не так, как перед тем.
Опять же, каждый знает своего родного и знает, что Иван в случае стресса любит покричать, выбросить эмоции, пойти поговорить и ему становится легче, а тут он замкнулся и ни с кем не говорит. Это может быть признак того, что он что-то тяжелее переживает и ему сложнее с этим справиться. А наоборот, когда это кто-то другой например Николай - он такой, что любит закрыться, подумать о своем, а потом отходит и начинает нормально общаться. Тогда нужно дать человеку возможность побыть самому, но если не много.
Советы для родных о поведении с бойцами, которые только вернулись с АТО
Если вы видите, что человек замкнулся, ни с кем не общается, избегает всего, что связано с разговорами о военных действиях, или вообще про какие-то такие события, сначала надо внимательнее к человеку присматриваться, потому что потихоньку эта симптоматика может спадать. Примерно до месяца времени нужно следить за человеком.
Если симптоматика держится уже дольше - больше месяца, трех месяцев, тогда стоит обратиться за помощью психологов.
Кроме того стоит набраться терпения, ведь пошел один человек, а возвращается уже совсем другой, то есть не другой человек, просто с другим настроением, с другими эмоциями, а также бойцам нужно некоторое время, чтобы перестроиться. Так всегда хочется, чтобы это все вернулось "на круги своя", так как было, и не затрачивать усилий.
Понятно, что все устали, раздражены, но нужно настроиться на то, чтобы выдержать те перепады настроения и то, что человек может захотеть поговорить о войне. В конце концов, нужно дать возможность ему выговориться, если он хочет. Однако абсолютно категорически нельзя лезть в душу и задавать такие глупые вопросы "а ты убивал?", "а как убить?".
Фразы-табу
Вообще есть вопросы и фразы, которые нельзя говорить людям, которые вернулись с войны, которые просто пережили какие-то трагические события.
Нельзя говорить пустые фразы: "и все нормально", "забудь", "все будет хорошо", "не расстраивайся".
Нельзя говорить: "радуйся, что ты выжил", потому что в бойцов, которые вернулись из АТО, как правило, довольно часто является чувство вины, это называется "чувство вины того, кто выжил, за то, что кто-то погиб".
ЧИТАЙТЕ: По дороге на войну
Нельзя говорить "и возьми себя в руки". Ну не может человек взять себя в руки, потому что у него сейчас посттравматическое состояние, то так же, как человеку со сломанной ногой говорить, "что такое, возьми себя в руки и иди копай огород". Ну не может человек с поломанной ногой копать огород. Хотя такая вот физическая деятельность, если люди имеют свой дом, огород, сад, помогает.
Как вы общаетесь с бойцами: это индивидуальная терапия или общая?
Сначала это индивидуальная беседа, то есть с каждым, кто к нам поступает (по крайней мере стараемся со всеми) мы проводим беседу. Те, кто здесь лежит дольше - по крайней мере две недели, то мы стараемся с ними провести несколько консультаций.
Кризисная психологическая служба г Львова
Первый разговор одновременно является диагностическим интервью, то есть мы определяем уровень стресса, который получил боец и насколько у него есть посттравматическое состояние. Даем информацию, эту информационную листовку, рассказываем, что это нормальная реакция человека на посттравматические события, что ничего страшного нет в том, на что надо обратить внимание. Минимум, что мы можем дать: одну беседу и информирование.
Если человек имеет определенную симптоматику, тогда мы с ним работаем более интенсивно и часто даже получается - они же в палатах лежат по 4-6 человек - часто получаются спонтанные группы. Используем разные методики, и арт-терапию, и ассоциативные карты.
Как можем помочь бойцам мы - простые жители, социум, в который они возвращаются?
Во-первых, мы уже очень хорошо делаем, потому что их встречаем с цветами, как героев, и все их так воспринимают, за исключением нечастых случаев. Когда вот мы имеем истории из Яворовщины (Львовская область), где служат много ребят из сел, когда одни откупились, а кто-то воюет, и женщина мне рассказывает, что соседи перестали общаться и порой приходят и говорят "ну что твой глупый пошел воевать". Я очень надеюсь, что таких людей немного.
Их надо уважать, надо воспринимать, как людей, которые проявили четкую гражданскую позицию, которые действительно являются героями. Но не стоит героизировать их чрезмерно. Надо с уважением к ним относиться, но без фанатизма. Они ведь тоже это чувствуют и многие не любят, когда их так бесконечно называют героями.
ЧИТАЙТЕ: История прорыва из Дебальцево: военные выходили, прикрывая собой раненых
Нужно быть готовыми им помочь, всегда надо быть готовым помочь ближнему, а тем более сейчас ребятам. Также нужно с пониманием относиться к возможным ситуациям, к примеру, взрыву агрессии у военных.
Стоит попробовать успокоить этого человека мирным путем, а не пытаться спорить. Стоит понимать, что каждый может быть на их месте, ведь посттравматическое состояние можно получить и на войне, и в автокатастрофе, и от нападения грабителя. Никто от этого не защищен, и нужно к этому относиться с пониманием и принятием.
Каждый может быть на месте бойцов с АТО, ведь посттравматическое состояние можно получить и на войне, и в автокатастрофе, и от нападения грабителя
Что в основном чувствуют бойцы, которые возвращаются из Донбасса?
Они чувствуют себя совершенно по-разному. Есть люди, которые осознают, что такое война, что такое мирное время. Они, может, не имеют ожиданий таких сильных и для них возвращение в мирную жизнь не такое болезненное.
А есть такие, которые очень углубились в жизни на передовой, и для них, очевидно, есть контраст между тем, что творится там, а что творится здесь. И они порой могут быть разочарованы тем, что, например, люди ходят так мирно улыбаются. Ибо это контраст. Они требуют времени на адаптацию в любом случае. Другое дело, что каждый индивидуально с этим справляется и поэтому им нужна помощь в этом.
Даже в банальных вещах: человек может вернуться оттуда и быть таким растерянным, что не может выполнять какие-то бытовые вещи из-за состояния.
Среди военных, которые вернулись из АТО, есть такие, у кого в мирной жизни возникают проблемы с алкоголизмом. Каковы причины этого и как с таким явлением бороться?
Это такое стереотипное поведение, общепринятое. Независимо от того, есть ли боевые действия или нет, если у мужчины есть какая-то проблема или эмоциональное напряжение, что он сначала делает? Идет и выпивает.
Фото: Андрей Поликовский / iPress.ua
Абсолютно неадекватная вещь, в том смысле, что это не помогает. Другое дело - если бы это помогало. Ну в небольших дозах, в хорошем обществе, когда можно спокойно поговорить, выговориться и немножко расслабиться - это одно. А когда это заливание алкоголем организма так, что валяться на улице - это совсем другое. То есть опять же все дело в мере.
Это очевидные вещи, что алкоголь отключает и делает временную анестезию на несколько часов, но когда анестезия проходит, то боль возвращается с удвоенной силой, ведь организм ослаблен физически, от алкоголя психике уже не на чем держаться. Потому что для психики важно, когда есть база на которую она может опереться, если психика ранена, а организм, физическое тело сильное, хорошо спит и питается, тогда психика имеет базу и потихоньку отживает. А если еще взять ударить по той базе - то тогда это еще больший удар.
Сейчас стали больше обращать на это внимание, ведь сначала все были очень растеряны: и общество, и руководство. Ребята пьют, а не пьют, то не могут, потому что эмоции зашкаливают. По моему мнению, сейчас начинают рамки нормироваться прежде всего благодаря дисциплине в подразделениях, ведь многое зависит от командования и от волонтеров (рассказывают, что есть такие волонтеры, которые алкоголь возят на передовую).
Эта проблема есть и она была всегда, просто о ней надо говорить, объяснять, дисциплину жесткую внедрять.
Каким образом военные, которые вернулись из АТО, могут быть опасными для общества? Речь идет об обостренном чувстве справедливости бойцов, которые отстаивали свою страну на передовой.
Они для себя опасны в первую очередь. Не думаю, что они могут напасть на какой-то фактор несправедливости, но к примеру взяточнику морду могут набить. Я лично ничего в том не вижу.
Я не думаю, что все придут и начнут здесь наводить справедливость. Преимущественно люди, которые возвращаются из таких травматических ситуаций в первую очередь должны справиться сами с собой. Ясно, что могут быть взрывы агрессии, если может кто-то под горячую руку попадать, может такое быть.
Люди, которые возвращаются из таких травматических ситуаций в первую очередь должны справиться сами с собой
Эти разговоры о том, что военные с обостренным чувством справедливости, если вернутся с фронта, то не потерпят коррупции и так далее... Я, как психолог могу прокомментировать таким образом, что они идут от нежелания самим что-то делать. В перекладывании ответственности на кого-то. Вот придут ребята и наведут порядок. А вы что здесь делаете?
Чем обусловлено то, что бойцы возвращаются с АТО, но продолжают носить военную форму?
Часть из них возвращается обратно на передовую, то какой смысл тогда снимать. Но даже те, кто не будет возвращаться, ходят в камуфляже во время переходного периода.
Для того, чтобы им адаптироваться им надо держать этот "переходный объект": они как будто здесь, но и немножко еще там. Это абсолютно адекватный психологический прием, вот пусть ходит в камуфляже, чтобы не было у него такого шока сразу.
Возвращение к мирной жизни - это также шок, хотя и положительный, но сразу человека из одной реальности дать в другую реальность и тот камуфляж, он связывает с той прошлой реальностью. Но если человек долго уже ходит в военной форме - где-то полгода - ну это уже надо обращать внимание, ведь человек, возможно, застрял в прошлом.
А как объяснить то, что бойцы АТО хотят возвращаться дальше на фронт, даже несмотря на ранения?
Пожалуй первая причина заключается в том, что там остались их товарищи, боевые друзья, а боевая дружба - очень сильная, так говорят все исследователи. Когда человек находится на линии фронта, то он воюет не за семью, не за страну, ну то есть за это тоже, но прежде всего они воюют друг за друга.
Вообще по исследованиям американцев эффективность боевого подразделения и его выживание напрямую зависит от отношений в подразделении и командира.
Является ли для бойцов, которые вернулись с войны угроза самоубийств? Каковы причины этого явления?
Угроза самоубийств очевидно в определенном проценте есть, ведь стрессовые события настолько сильны, что не каждый способен с ними справиться. Я думаю, у нас не будет много ситуаций с самоубийствами, ведь, во-первых, сразу включились психологи в работу, во-вторых, все общество и волонтеры. Видимо мало кто может дать пример такой войны в целом мире, где военные получают такую поддержку от общества.
Трудно определить потенциального самоубийцу, но есть определенные симптомы, когда человек может совершить самоубийство, например, когда человек замыкается в себе, или чрезмерно употребляет алкоголь или наркотики, угрожает себя убить (это могут быть и пустые разговоры, но все же надо на них обращать внимания).
Одним из симптомов самоубийцы есть раздача собственных пожитков, если такое происходит на фронте, на это надо обращать внимание, если же человека мобилизовали - и он так действует, то в конце концов и верно действует. Ведь таким образом человек понимает, что он идет на войну, и есть возможность того, что он уже не вернется.
Оксана Наконечная. Фото: Andrey Av/facebook.com
Возможно ли вернуть обществу нормальных людей? Или война - это рубец на всю жизнь?
Это опыт и от каждого индивидуально зависит будет ли это шрам, память, которая позволит бойцам иначе воспринимать жизнь. Это формируется в связи с тем, насколько событие было сильно травматичным и насколько человек смог его пережить.
Психологические травмы надо лечить индивидуально, как и физические, потому что могут быть синяки, которые сами исчезают, могут быть царапины, которые сами заживут, а могут быть раны, которые надо лечить. Точно так же и с душевными ранами, синяками и царапинами.
То, что военные, которые вернулись из АТО, будут другими - это очевидно
Но есть такое понятие как "травмаразвитие", то есть человек, который переживает травмирующее событие, которое проходит это все, и на все правильно реагирует, осмысливает, он выходит на другой уровень - у него меняется система ценностей, иначе он начнет смотреть на вопросы жизни и смерти, отношений между людьми и тд.
То, что военные, которые вернулись из АТО, будут другими - это очевидно, но в конце концов любой, кто пережил травматическое событие - меняется. Уж насколько они изменятся - это зависит от их личных качеств, от окружения, которое есть вокруг них: насколько люди смогут им помочь принять собственный опыт, адаптироваться и жить дальше. Чтобы бойцы не отрицали пережитого, не хоронили в коробочку, ведь спрятанное в коробочку рано или поздно может взорваться. Зависит и от общества в целом, как мы можем вместе проработать этот опыт.
Думаю, что сможем. То, что я вижу после Майдана, опыт Майдана, как люди все это переживали, осмысливали, как потом реагировали продемонстрировало, что наше общество здоровое и имеет сильные адаптивные механизмы.
