Обычно я рассказываю о ветеранах, которые после войны устроили собственное дело и развивают бизнес. Однако, есть люди среди тех, кто вернулся с войны, которые занимаются другими важными общественными делами. О том, почему не мог не пойти на войну, что она ему дала, почему, когда пишутся стихи - плохо и почему местной власти мало одного года, чтобы изменить город к лучшему - все это объяснил мне Максим Музыка.
Казачки в Крыму ожидали,
что я должен был выглядеть как страшный бандеровец
"Все, что было до Майдана, что было в позапрошлой жизни. Иногда сложно вспоминать, понимать, что я этим когда-то занимался.
До 1 декабря меня Евромайдан не слишком интересовал, я не слишком верил, что это все будет действенным. А после разгона студентов мне товарищ предложил пойти и как-то все больше стал посещать. В основном ночью. Попал на штурм в ночь на 12 декабря.
Фото: из личного архива Максима Музыки
Затем начались охоты на журналистов. Я тогда арендовал зал, где занималось 5-8 человек, тренировал своих друзей. Написал тогда пост, в котором предложил журналистам сопровождение. Было множество репост и реакций на него, но никто не обратился. Потом был второй пост, который имел эффект. Я написал, что готов тренировать бесплатно всех, кто оторвет свою задницу и придет на 7 утра на тренировку. Этот пост был для меня криком души. В тот вечер мне написали около 200 человек, что завтра придут. Пришло 24. В конце я сделал две группы. Были и журналисты, и активисты. Многие из тех людей потом стали и волонтерами.
Фото: из личного архива Максима Музыки
Потом это все перешло в крымские события. Тогда было страшно, а сейчас уже смешно.
Еще тогда я брал билеты в кассе и ехал в Крым поездом. Можно было спокойно доехать, хотя и во всех вагонах проверяли документы. А когда поезд прибывал в 4 утра в Симферополь, там на вокзалах группы по три человека с собаками проверяли сумки и документы. Хотя, у меня есть хорошая способность - меня не замечают. И редко придираются. Я придирался сам к патрулям, к казачкам. Они там фотографировались, я завязывал разговор, интересовался зачем приехали. Не скрывал, что приехал из Киева. Казачки удивлялись, потому что ожидали, что я должен был выглядеть как страшный бандеровец.
В наших активистов там была квартира, первую ночь я провел там. А на следующее утро поехал в Донузлав, где затопили наши корабли. Ездил на военный аэродром в Новофедоровке. Общались с нашими военными, с россиянами. Страшно немного стало в Севастополе. Там наши девушки со Общественного были такие испуганные, что помимо воли и сам начинал бояться. Ездил еще в Феодосию на базу морпехов, где был мой знакомый фотограф, ночевал там у них. Посреди ночи перелезал через забор, потому что они были в окружении российских военных. Был в Керчи.
Возвращался в Киев как раз в день "референдума". В Симферополе у здания Совета Крыма фотографировал и казачков, и "беркутов". У меня было хорошее портфолио. Постились тогда "Заметки с полуострова". Они имели много просмотров - тогда это было актуально".
Мы выполнили задачу - заняли Саур-Могилу.
Ее надо было удержать
"На самом деле, я не очень хотел помогать армии. Но во второй батальон Нацгвардии ушел мой друг Леня Кантер (режиссер, продюсер, умер в июне 2018). В первую пошел его друг Мирослав Гай (волонтер). Я тогда собрал деньги, купил им берцы, немного помог.
Мы после Майдана хотели открыть антикоррупционную общественную организацию. А потом Рома Синицын написал, что ищет офис для склада. Они с Георгием Тукой создали тогда волонтерскую группу "Народный тыл". Я предложил им помещение, у меня как раз был свободен офис. Но я не имею отношения к фонду. Я только направлял доноров, развозил с Ромой помощь на выходных. Именно в июне-июле ездили постоянно.
Фото: из личного архива Максима Музыки
В конце июля меня начало накрывать. Обычно мы выезжали с мирного города в ночь с пятницы на субботу. Там видели людей, разбитую технику, уставших ребят, а потом возвращались в город, где люди шли с концертов и дискотек. Я решил, что не могу так просто сидеть. У меня появились первые знакомые раненые. Думал сначала идти в Айдар. Мне Родион Шовкошитний предложил в добровольческое подразделение, что только формировалось при 3-м полку спецназа, при главном управлении разведки. Он тоже туда собирался. Так и попал в так называемую группу Гордийчука (Игорь Гордейчук - возглавлял отряд спецназначения, выполнявший задачи глубинной разведки в тылу противника, командовал операцией по взятию под контроль стратегической высоты Саур-могила, впоследствии стал Героем Украины).
1 августа мы приехали в Краматорск, у нас ни оружия не было, ничего. Нас только записали. Я впервые тогда держал автомат. Там уже была группа "Луганск", которой руководил Темур Юлдашев (чемпион мира и Европы, мастер спорта международного класса по пауэрлифтингу из Луганска погиб в боях за Саур-Могилу). Я попал в группу "Харьков". Приехал к нам Гордейчук и сказал, что отправляют на Саур-Могилу, и кто готов, имеет побыть у штаба. Из группы Юлдашева все сказали, что поедут, кроме одного, которому нужно было из Луганска забирать семью.
А я подумал, что из нашей группы никто не поедет и вызвался ехать - кто-то должен был быть из нашей группы, хотя мы и были не опытные. Со мной поехал и мой напарник Сергей Быстров. Он потом получил ранение во время штурма Саур-Могилы.
Нас было семеро и Гордейчук - Белоснежка и семь гномов. Поскольку я был единственным офицером, мне дали автомат и мы с другом автоматом на семерых полетели на вертолете. Не знали куда и что. Говорили, что на два дня, а никто тогда не понимал, что это могло быть и на две недели, и на два месяца.
Два штурма состоялись без нас. На третий пошли и мы. Именно мы были на том успешном штурме, когда заняли Саур-Могилу. Затем нужно было удерживать позиции. Для этого остались в основном бойцы с 51-й бригады и четверо добровольцев, в том числе и я. Провели там двое суток, несмотря на то, что нас крыли минометы и САУ. А 9 августа вместе с Гордийчуком вернулись в Краматорск. Я, как полуволонтер, отпросился в Киев, чтобы кое-что привезти, а в это время ребят снова бросили на Саур-Могилу. Так я не попал на героическую оборону Саур-Могилы. Информации было мало, ходили слухи, что Гордейчук погиб, из ребят кто-то пропал без вести, кто-то погиб. О Темуре тогда была информация, что он в плену. Я был очень зол на Гордийчука, что он забрал туда ребят без опыта. Хотя и тогда, и сейчас понимаю, что других вариантов не было. Он - самый человечный командир,
На крайнем обмене пленными вернулся последний из тех, кто попал в плен после Саур-Могилы. Более трех лет он был в плену.
Как-то один знакомый сказал, что едет в донецкий аэропорт делать репортаж. Я предложил поехать вместе. В середине октября я там провел четыре дня. Там меня сфотографировал Сергей Лойко (писатель, написал известный роман "Аэропорт") и моя реклама попала на рекламу мобилизации. Я не "киборг". Мне было смешно, что после этой рекламы, меня сразу мобилизовали.
Четвертой волной был мобилизован как офицер запаса. После переподготовки был направлен в 30 бригаду командиром взвода. Но сразу перевелся в 73 морской центр специальных операций во второй отряд, стал командиром группы спецназа. Был командиром группы до конца апреля 2016 года. Подорвался на растяжке по своей глупости. Но повезло, что только мясо нашпиговали, три обломки в глаз. Но все целое и это фигня".
Если стихи не пишутся, мне спокойнее.
Когда они лезут, это неприятное ощущение
"История про Саур-Могилу есть в книге "Саур-Могила - военные дневники", которую я написал через год после тех событий. К тому времени Андрей Пальваль, который был на обороне Саур-Могилы, в качестве своеобразной терапии писал свои впечатления. И так у нас получилась совместная книга - я писал о штурме, а Андрей об обороне. Когда погружаешься в те воспоминания, оно как бы отпускает. Андрею книга точно помогла, подействовала, как адаптация. Он мне рассказывал. А стихи... писал. Начал поститься. Их накопилось. Собирал по фейсбуке для сборки "Тихотворение". Я к ним никогда серьезно не относился.
Не пишу, потому что мне захотелось. Пишу тогда, когда оно из меня получается. Когда есть давление и оно у тебя лезет. Я сравниваю с тем ощущением, когда хочется блевать - это же невозможно сдержать. Причем, когда я пишу, не знаю о чем писать, который будет ритм, как развернется. Если стихи не пишутся, мне спокойнее. Когда они лезут, это не очень приятное ощущение.
Фото: из личного архива Максима Музыки
Я хотел написать роман, но дважды уже удалял. Тяжело. Прозу мне проще писать как слепок. А сюжет, линию, связи мне трудно проследить.
Говорят, есть два типа литературы автобиографическая и плохая. То есть, ты или пишешь о том, что прожил, или то, что придумал. Или те, кто был на войне, будут писать о том, что видели и пережили, или это напишут историки и перепишут эту историю не один раз. Я многих поддерживал в том, чтобы они писали книги о пережитом на войне. Мы не можем контролировать кто что писать или придумывать о войне, но мы можем писать о том, что видели сами".
Мне интересно заниматься парками Днепра,
здесь я могу показать изменения
"Еще во время Майдана познакомился с Филатовым (Борис Филатов - мэр Днепра) и когда я демобилизовался, он мне предложил переехать в Днепр на работу. Но я хотел побыть с детьми. К концу 2016 года был в Киеве. Но стал его советником. Сначала с ветеранских вопросов. наводили порядок, там были проблемы.
Сейчас уже нормальные люди возглавляют это направление.
И я готов был заняться чем-то еще. Он мне предложил навести порядок во всех парках и скверах города. Сейчас я возглавляю это направление. С этого года Филатов имеет полноту власти. И сейчас он начинает делать те вещи, которые давно следовало бы сделать. Но все упирается в исполнителей.
Фото: из личного архива Максима Музыки
Например, из всех парков города только три имеют землеустроительных документацию. Со всеми другими в принципе ничего нельзя делать. Деревья нужно поставить на баланс, провести инвентаризацию. Парки находятся на балансе у четырех разных департаментах. С точки зрения менеджмента - это нонсенс. Думаю, через несколько лет, мы все сделаем. Ведь 20 с лишним лет никто этим не занимался.
В городе около 150 зеленых зон, запрещенных к строительству, на них нужно разработать землеустроительную документацию, чтобы мы могли там наводить порядок и делать их красивыми. Мне сейчас интересно, потому что на этом участке я могу показать наглядный результат - как было и как стало. Убытки были тогда и которые прибыли сейчас.
90% моей работы - это коммуникация. Я разруливаю конфликты, помогаю координировать работу различных департаментов.
Фото: из личного архива Максима Музыки
Мне нравится задача, которую передо мной поставили и верю, что покажу результат. Но я Филатову сказал, что это мое последнее задание в Днепре. Именно лет на семь".
Война - это всегда тяжело, но она открывает в людях новые стороны и, возможно, способности. Вернувшись из нее люди находят себя в тех делах, о которых раньше и не думали. Сегодня Максим Музыка стремится превратить Днепр в красивый, зеленый и ухоженный город. Думает написать роман. И как бы трудно ему не писались стихи - они выходят замечательными.
