Інститут культури Google: для реалізації наших проектів потрібно 50 років

Slon задал несколько вопросов главному культурному менеджеру Google

– Как получилось, что институт, важное подразделение Google, которое занимается глобальными сервисами, работает в Париже?

– Мы занимаемся всем, что связно с культурным кластером интернета, агрегацией культурных ценностей, систематизацией, разработкой культурных продуктов. Поскольку первые серьезные работы в рамках Google Art Project велись в Европе, здесь и сформировалась наиболее авторитетная экспертная группа по вопросам оцифровки культуры, как мы называем обычно этот процесс. Здесь удобнее логистика, под рукой всегда есть очень качественная экспертиза искусствоведов и историков.

– В вашу компетенцию входит только арт и архитектура? Или любые гуманитарные области? Скажем, книги.

– Сейчас мы сделали и поддерживаем два мега-проекта. Это, во-первых, всем известный Google Art Project – глобальный виртуальный музей. А во вторых, World Wonders с панорамными фотографиями величайших музеев мира. Был и более компактный проект Dead Sea Scrolls Online – с оцифрованными свитками Мертвого моря. Сейчас появилось еще одно глобальное направление, которое будет курировать институт, сопоставимое по важности с Google Art Project – это Endangered Languages. Он нацелен на поиск, сохранение и систематизацию языков, которые находятся под угрозой исчезновения.  Мы делаем его в партнерстве сразу с несколькими компаниями, университетами и исследовательскими группами. Книги в нашу компетенцию не входят. Я был бы не против, но вы знаете, этот вопрос связан в большей степени не с технологией, а с авторским правом. Пока эта проблема до конца не урегулирована.

– Можно ли назвать Google Art Project  и другие проекты института коммерческими? Можно ли как-то монетизировать такие масштабные сервисы? И ставится ли перед вами такая задача?

– Какие-то проекты финансируются из так называемого гуманитарного бюджета Google. Я не могу называть его суммы, но отмечу лишь, что ежегодно он увеличивается на 7%. Это безвозвратные с коммерческой точки зрения инвестиции. Но понятно, что это – инвестиции в репутацию и инвестиции в наше с вами общее культурное развитие.

При этом сам факт наличия гуманитарного бюджета не означает, что все проекты Института культуры по определению не имею коммерческой составляющей. У Google Art Project и у World Wonders большой потенциал монетизации за счет крупных рекламных партнерств. Скажем, брэнды могут в качестве рекламных партнеров поддерживать оцифровку определенных музеев или целых городов. Особенно такая стратегия актуальна в дни больших мероприятий – чемпионатов, олимпиад, международных фестивалей. В общем, зарабатывать мы будем. И хорошо.

Кроме того, вы должны понимать, что сама по себе такая глобальная оцифрованная база искусства бесценна, – по крайней мере, она точно будет такой в будущем, когда наши виртуальные коллекции значительно расширятся. Сложно сравнивать, но уверен, что наши поисковые алгоритмы в результате стоят не больше, а то и меньше. То есть, с точки зрения капитализации Google Art Project для компании – один из приоритетных проектов, хотя на первый взгляд таковым не кажется.

– Какими вы видите результаты работы института, скажем, через 10 лет. Что будет представлять собой гуманитарное направление Google к этому времени?

– Пространство для оцифровки и агрегации бесконечно. Мы пока охватили лишь доли процентов мирового культурного наследия. Поэтапно продолжим работу с музеями. В идеале в Google Art Project должны появиться не только крупнейшие музеи мира, но и музеи второго ряда. Сотни замечательных художественных коллекций в провинциальных музеях заслуживают того, чтобы стать частью проекта. При этом есть не только художественные музеи, есть и то, что в будущем выйдет за пределы Google Art Project, станет отдельным музейным проектом. Не расскажу много подробностей, но есть, например, прекрасные естественнонаучные и политехнические музеи. Представьте себе подробнейшие виртуальные туры по ним с возможностью рассмотреть каждую деталь экспоната и дополненную информационными интернет-сервисами. Еще есть книжные иллюстрации, есть комиксы, есть уличное искусство, граффити. Вообще, мы посчитали: наш горизонт планирования сейчас – 50 лет. Столько понадобится, чтобы реализовать уже запланированные проекты.

– Как реагируют музеи на Google Art Projec? Все ли открыты к сотрудничеству? Или есть препятствия? Не видит ли музейное сообщество конкурента в виртуальных музеях такого уровня?

– Музеи реагируют по-разному. Есть понятный консервативный взгляд на вещи: мы – сложившаяся организация, у нас есть своя цифровая стратегия, своя самодостаточная модель работы с интернетом. Почему в этом должен участвовать Google? Крупные и богатые музеи давно создают собственные цифровые коллекции, многие из них очень хорошие. Кроме того, музеи, где бы они не были, – довольно формальные с точки зрения управления структуры: музейное пространство неприкосновенно, там можно внедрять разного рода мультимедийные истории, но любое внешнее внедрение, тем более, с тяжелым оборудованием, вызывает опаску.

– Это было первой реакцией всех, с кем вы начинали сотрудничать?

– Чаще всего, да. Но тут начинает работать экономика. Музеи, конечно, ничего не инвестируют в этот процесс, но много получают. Исследования маркетинговых подразделений музеев однозначно говорят: Google Art Project не воспринимается потребителем (а мы сейчас говорим именно в этих терминах, исходя из того, что музеи часть культурного рынка) как альтернатива традиционному музею, проект воспринимается как дополнительный сервис. Музей – это пространство со всеми вытекающими: атмосферой, живым духом искусства, сообществом, архитектурой, дизайном и пр. Мы – функция, которая к этому пространству прилагается. При этом функция очень развитая и технологическая. Цифровые отделы музеев не умеют делать то, что делаем мы. И не должны уметь, это не их компетенция. В результате формируется интересная модель, очень характерная для новой экономики: мы фактически выступаем в качестве подрядчика, аутсорсера по созданию виртуальных музеев, но при этом наши отношения не имеют прямой коммерческой составляющей. Мы обмениваемся компетенцией, аудиторией, инструментарием и доступом к искусству.

А поскольку в музейном сообществе хорошо развиты горизонтальные связи, обмен опытом, то это становится общим правилом. А некоторые музеи, где цифровая стратегия пока в силу разных причин (чаще всего из-за отсутствия финансирования) развита плохо, вообще, счастливы, что мы обращаемся к ним с таким предложением. Для них это второе рождение, невиданная возможность увеличения аудитории.

– А если говорить о будущем виртуальных музейных технологий – здесь есть какой-то прогресс? Как меняется и будет меняться технология оцифровки музейных коллекций?

– Хороший вопрос. Все говорят про разработки Google в области беспилотных автомобилей, или вот последняя популярная тема – очки с дополненной реальностью. Хотя, в нашей области, конечно, тоже есть наработки. Сейчас ключевая задача – разработка технологии, способной "впитывать" музейные коллекции, что ускорит процесс оцифровки и поможет избежать разных организационных издержек. Сейчас съемка работает по принципу Google Street View: специальная фототехника с углом обзора в 360 градусов. Для музеев мы еще делаем специальную фокусировку для каждой отдельной картины. Инновацией стала бы возможность "цифровой впитки": представьте, вы встаете в начале зала, устанавливаете камеру на штативе, нажимаете кнопку – и все элементы, ограниченные стенами, собираются как пазл на одном цифровом объемном снимке. Дальше  их можно уменьшать или увеличивать, результат аналогичный тому, что есть сейчас. Но быстрее и удобнее. Это примерное, очень схематичное описание, но мы к этому стремимся. Быть может, в результате 50 лет, которые мы отвели себе на работу, сократятся хотя бы до 25.

Оригінал: slon.ru